Гордость и эгоизм испытывают подсознательный страх искренне желать ближнему добра, ибо подсознанию известно, что если пожелание сбудется, то ближнему будет от этого лучше, а тому, кто пожелание высказал, будет хуже. Произнося доброе пожелание, гордость и эгоизм надеются на то, что им за это воздастся тем же. И воздается. Вернее говоря, мы сами себе воздаем. Расплатой является красивая оболочка, скрывающая в равной мере некрасивое, гадкое содержимое.

Хороший человек желает прожить за ближнего его жизнь и желает, чтобы ближний ответил тем же. Желание отдать ближнему и желание получить от ближнего зачастую срабатывают одновременно, и человек не осознает, насколько ему тяжело под бременем двойных желаний. Люди часто говорят: "Я не жду от него ничего. Я жду только, когда он перестанет на меня надеяться". Нередко люди явно противоречат сами себе, но когда им на это указываешь, они говорят: "Я думал иначе". Когда человек ждет и надеется, что ближний его поймет, - это и есть двойное желание, которое особенно губительным образом сказывается на гладких мышцах человека, имеющего такое желание.

Плохой человек не желает прожить жизнь за ближнего и не желает, чтобы ближние прожили жизнь за него. Он желает, чтобы хорошие люди оставили его в покое. Свое двойное желание он выражает честно и открыто, поэтому его и считают плохим. Если выразиться короче, люди, как хорошие, так и плохие, не умеют самого главного - высвобождать свои духовные желания. Они умеют лишь желать или
протестовать против желаний. Различие состоит только в том, в какой форме этот протест выражается.

Ясно одно: хороший человек ни за что не оставит в покое плохого. Напомню, что в каждом из нас сосуществуют и хороший, и плохой человек, и их междоусобная борьба вносит в душу тем больше смятения, чем сильнее эти начала. Желание быть хорошим человеком - это хорошее устремление, которое, подобно хорошему вампиру, высасывает из обитающего в нас плохого человека всю жизненную силу. Этот плохой человек валится с ног да так, что головы поднять не может. Это значит, что у него не может возникнуть и мысли о том, что хороший вампир сделал что-то плохое. Поэтому человек и не понимает, отчего он обессилел. Он не понимает, что его внутреннее смятение вызвано происходящей в душе борьбой между хорошим и плохим. Не понимает, потому что слеп и глух из-за знания, что он ведь желает окружающим только добра. Ему невдомек, что это очень и очень плохо, когда желают только хорошего.

Если мы имеем в виду конкретного человека и от этого человека чего-то ждем, возлагаем на него надежды, отводим ему место в своих мечтах и строим на нем свои чаяния, веря, что когда-нибудь человек изменится, то мы вытягиваем из него энергию. Если он позволяет это делать, то лишается прежде всего работоспособности, а затем жизненной силы. Доброжелатель, он же вампир, между тем цветет пышным цветом. Если жертва умирает, ее смерть подкашивает и вампира. На вампира обрушиваются весьма конкретные невзгоды и болезни, под стать его конкретным желаниям. Даже если болезнь называется неврозом.

Если человек не позволяет воздействовать на себя духовно, то вампир вскоре прогорает. В одном случае между ними происходит
беспощадная открытая борьба. В другом - вампир в личине бедного, несчастного, беспомощного человека быстро угасает, поскольку лишен собственной жизненной силы. Он несчастен от того, что никто не проявляет к нему милосердия и что ему не остается ничего иного, как умереть.

ЕСЛИ БЫ ЧЕЛОВЕК НЕ ИСПЫТЫВАЛ

СТРАХА, ОН НЕ ОТДАВАЛ БЫ ДОБРОВОЛЬНО

СОБСТВЕННУЮ ЭНЕРГИЮ, И НИКТО

НЕ СМОГ БЫ СТАТЬ ПО ОТНОШЕНИЮ К НЕМУ

ВАМПИРОМ.

В настоящее время многие люди жалуются: кто-то забирает у меня энергию, ибо, находясь с человеком в производственных отношениях, с надеждой ожидая, что ближний одарит их манной небесной, люди лишают себя сил. Если же вампир имеет дело с человеком открытым,который не допускает до себя, то обессилевает сам вампир. Он будет называть такого человека, пусть даже если тот святой
вампиром, ибо в ближнем мы видим себя. Поскольку в наши дни развелось много таких, кто муссирует подобное ложное представление, - людей "знающих", сверхчувствительных, а по существу больных, - то весьма опасно кого-либо в чем-то поучать. Особенно в духовной сфере. Ближний вцепится в вас как в человека знающего и умеющего, который обязан прожить за него его жизнь, но если дадите ему палец, он всю руку откусит - якобы имеет право.

Распространилось мнение, что духовные наставники оказывают на учеников воздействие, кодируют их, манипулируют ими. Я не утверждаю, что всего этого нет. Духовное порабощение, духовная война - все это существует на свете. Вместе с тем ситуация не так страшна, как
кажется.

О каждом человеке можно сказать, что он воздействует на окружающих в желательном для себя направлении. Мы делаем это уже одним фактом своего существования - ведь каждый человек является источником излучения, излучая то, что в нем заложено, и притягивая и принимая в себя то, что в нем есть. Мы делаем это либо молча, либо издавая звуки. О чем бы мы ни говорили, мы говорим о самих себе. В какой-то миг, возможно, говорим искренне и от чистого сердца, а уже в следующий - с твердой целью повлиять на кого-то. Результат определяется собеседником. Если у собеседника твердый рассудок, то в обоих случаях он поймет, что к чему. Им невозможно манипулировать, даже если бы он сам хотел, чтобы ему навязали какую-нибудь благую мысль. Его рассудительность служит ему защитой.

Человек, во всем полагающийся на других, готов вывернуться наизнанку от каждого услышанного слова, но потом говорит, что виноват ближний. Он идет послушать чье-то выступление с большой надеждой на то, что выступающий сотворит чудо, снимет его недуг либо наладит его жизнь. Истощив свою энергию безрассудными желаниями, он придумывает себе врага, которого можно обвинить и в результате стать собой прежним. Увы, это невозможно. Никому и никогда не стать таким, каким он был секундой ранее. Нередко подобная незадача происходит с теми, кто считает себя совершенно особенным и потому лучше других. Кто не может не подчеркивать этого, тот страдает от собственной исключительности, которая и не исключительность вовсе. Особенными считают себя также и те, кто отказывается оказывать помощь по той причине, что уже достаточно жертвовали собой во благо страждущим. Зачастую так оно и есть.

Я не представляю себе, как удается справляться с аудиторией носителям духовных знаний, обещающим слушателям исцеление. Простодушный слушатель от такого заверения впивается в выступающего, словно клещ, и от него уже не избавиться. На наивного слушателя не действуют слова, которые, кстати сказать, не устаю повторять и я: не рассчитывайте на то, что я избавлю вас от напасти, что кто-то из окружающих сделает вас здоровыми и счастливыми.

То же я говорю относительно всевозможных психологических и так называемых духовных методик. Они не помогают и не исцеляют, если вы надеетесь только на методику, которую специалист для вас разжевывает. Цепляясь за методику, мы своей добросовестностью превращаем ее в средство достижения цели. Так даже самая высокая ступень йоги может превратиться в урок физкультуры, где от ученика не требуется творческого мышления.